Главными политическими силами Гагаузии уже на протяжении многих лет являются команды «Единой Гагаузии», «Новой Гагаузии» и Партии коммунистов. Это знает каждый, кто хоть немного знаком с гагаузскими реалиями. Однако, события последнего времени говорят о том, что политический ландшафт автономии ждут серьёзные изменения.

Собственно, изменения эти уже происходят. Если оценить деятельность местного филиала Демократической партии, под вывеской которой работает движение «Новая Гагаузия» Николая Дудогло, то можно прийти к выводу, что эта политическая сила сделала всё, чтобы лишиться поддержки жителей автономии. Участие 3 ноября в Кишинёве в митинге за европейскую интеграцию, агитация за проевропейский вектор, непризнание референдумов 2 февраля, бойкот съезда депутатов всех уровней 22 февраля, - прекрасные действия организации, претендующей на поддержку гагаузского электората, правда?

Тут стоит отметить и красноречивую позицию руководителя гагаузских демократов в информационном противостоянии Комрата и Кишинёва. Легко заметить, что Дудогло и его ближайшие соратники слово в слово озвучивают кишинёвские пропагандистские заготовки против Гагаузии. Дескать, гагаузы сепаратисты, гагаузы должны подчиняться политике Молдовы и т.д. Иногда начинает казаться, что в этого комратского деятеля вселился дух какого-нибудь Анатола Цэрану или, прости Господи, Оазу Нантоя. До того странно слышать такую антигагаузскую риторику из уст гагауза!

На самом деле в этом и состоит главный вопрос: а нужна ли ещё демократическим новогагаузам поддержка гагаузских избирателей? И можно ли вообще воспринимать их, как гагаузскую политическую силу? Ведь с такими установками скорее белый расист найдёт сторонников в Гарлеме, чем Дудогло в Гагаузии. И если Дудогло действительно больше не делает ставку на дальнейшую политическую карьеру в автономии, то на что он в таком случае рассчитывает?

Не исключено, что радикальный проевропейский крен в деятельности новогагаузов означает их отрыв от гагаузского контекста и, если можно так выразиться, переход на «молдавскую политическую орбиту». Иными словами, Дудогло после серии неудач в автономии мог принять решение попытать счастья на молдавском политическом олимпе. К примеру, он мог бы воспользоваться «политическим лифтом» Демпартии и договориться о проходном месте в партийном списке на предстоящих парламентских выборах. И если расплатиться за такую привилегию массовой поддержкой избирателей он вряд ли в состоянии, то оплатить спасительное место в парламенте по партийному прейскуранту ему наверняка по силам. А необходимость отказа от ценностей, разделяемых подавляющим большинством гагаузов, старшие товарищи по партии могли объяснить тем, что это «дурной тон, неподобающий для представителя правящей проевропейской коалиции».

С другой стороны, действия «Новой Гагаузии», могут быть следствием переоценки Николаем Дудогло некоторых идеологических принципов. За время нахождения в ДПМ и плотного общения в верхах этой проевропейской партии, комратский лидер вполне мог поверить в необходимость европейского пути для Молдовы и Гагаузии. Если эта его новая ориентация является искренней, то он станет для Гагаузской автономией местным аналогом Михая Гимпу. Главный либерал страны верит в то, что говорит и делает, даже вопреки тому, что его идеологию не разделяет 95% жителей. Так же и Дудогло может совершенно осознанно продвигать в автономии идеи, которые подавляющее большинство жителей считают опасными для Гагаузии. Такая «Новая Гагаузия» заслуживает уважение хотя бы за свою смелость. Потому что «Новая Гагаузия», которую мы все знаем, ничего кроме брезгливости не вызывает. А какое ещё может быть отношение к стайке мечущихся двухвекторных тушек, которые отчаянно пытаются и Кишинёву угодить и гагаузам понравиться?

Ждёт ли новогагаузов лишь маргинализация или полное исчезновение в качестве политического игрока Гагаузии, в любом случае на политическом поле автономии произойдут кардинальные перемены. Во-первых, оставшиеся силы увеличат своё влияние за счёт разочаровавшихся адептов ДПМ. Во-вторых, вполне вероятно появление новых политических групп, которые, быть может, и не станут ключевыми, но наверняка окажут влияние на электоральные процессы. И, наконец, в-третьих, Гагаузия может освободиться от влияния главных правящих партий и восстановить репутацию региона, проводящего политику прежде всего в интересах собственных жителей, а не кишинёвских политико-олигархических кланов и прочих ОПГ.

Василий Кочанжи