Сказать, что процесс формирования Партии коммунистов проходил в сложных условиях — значит не сказать ничего. Собственно, Компартия МССР с начала 90-х была запрещена. А восстанавливать уже запрещённую партию — безусловный риск. Участники первой учредительной конференции ПКРМ вспоминали: тогда избрали не одного председателя республиканского совета, а троих сопредседателей, чтобы на случай гонений и уголовного преследования на свободе оставался хотя бы один. Поэтому первый год существования у ПКРМ было сразу три лидера. В том числе бывшие первые секретари Котовского и Комратского райкомов КПМ, нынешний член ЦК, экс-посол в России Андрей Негуца и ныне покойный Фёдор Манолов — впоследствии первый кавалер почётного звания «Заслуженный строитель Гагаузии» и создатель гагаузской ассоциации профессионального футбола. Третьим был, естественно, бывший министр внутренних дел и лидер Бендерского горкома — будущий президент страны Владимир Воронин.

 

Уголовного преследования не было — тогдашняя власть просто не верила, что адепты «устаревшей» идеи способны что-то продемонстрировать на выборах. Авторы провластных газет ёрничали: «Партия коммунистов умрёт вместе с последним членом КПСС». Прогноз не сбылся, а ответом таким «шутникам» служит хотя бы количество молодых людей, состоящих в рядах ПКРМ сегодня, 20 лет спустя.

 

Но если до уголовного преследования тогдашняя власть не опустилась, то в плане давления административного развернулась, что называется, вовсю. В те годы государственный служащий мог запросто лишиться места работы только за то, что предоставил молодой партии помещение для собрания. В столице случалось и так, что собрания первичных организаций проходили в парках. В сёлах по приказу «из центра» могли натравить на коммунистов местных маргиналов — доходило и до потасовок. Не говоря уже о самой атмосфере неприятия, которую старалась создать по отношению к партии тогдашняя номенклатура. Владимир Воронин позднее вспоминал: многие хорошие знакомые с советских времён переходили улицу, просто завидев его издали — не хотели навредить себе уже самим фактом встречи с лидером неугодной партии.

 

Главным инструментом борьбы с ПКРМ было затягивание вопроса о её регистрации в Министерстве юстиции. Как говорили ветераны партии, «мы ждали, что будут препятствия, но не думали, что они окажутся настолько ожесточёнными». Главным поводом к недопуску ПКРМ в правовое поле был вопрос о партийном имуществе бывшей КПМ — уже тогда молдавских правых вопрос имущества интересовал больше всего. Но по большому счёту это был только предлог. Затянув процесс регистрации партии на год, власть смогла помешать коммунистам самостоятельно принять участие в парламентских выборах. В результате коммунисты пошли на выборы в рамках блока «Единство», составленного Социалистической партией (не путать с ПСРМ Додона) и Движением интернационалистов.

 

Эти события стали чётким отражением всего, что говорилось на первой и второй учредительных конференциях ПКРМ 1993–94 годов. Тогда, оценивая причины развала «старой» Компартии МССР, коммунисты заявили: это произошло из-за того, что в ней «членов партии» стало больше, нежели истинных коммунистов. Ещё бы! Препоны Партии коммунистов создавали именно те, кто получил от КПСС всё и быстро с ней расстался во время развала Союза. Уже после, после первых электоральных успехов первый секретарь ЦК ПКРМ Владимир Воронин, обращаясь к товарищам на республиканском активе, скажет: «К нам и сейчас подходят бывшие ответственные работники, вполголоса говоря, что они сохранили партбилеты и вроде бы их из КПСС никто не исключал. От таких нашей партии стоит держаться подальше, особенно это касается Кишинёва».

 

Второй важный вопрос, обсуждавшийся с самого начала, — о методах борьбы. И Партия коммунистов неслучайно уже тогда заявила о том, что победы будет добиваться исключительно в рамках законодательства, а достигать поставленных целей и задач — посредством выборов. Первой победой на этом пути и стала регистрация Партии коммунистов Республики Молдова. Действуя в рамках закона, коммунисты доказали незаконность запрета коммунистических идей в Молдове. Тот скандальный акт был принят не парламентом республики, а всего-то его президиумом — и значит, не мог претендовать на легитимность. Доказав это, Партия коммунистов, по большому счёту, и доказала всем, что является именно партией, а не клубом жертв ностальгии.

 

 

Коммунисты подошли к первой своей выборной кампании в качестве представленной в парламенте политической силы. По спискам блока «Единство» в парламент прошли четверо коммунистов: председатель Флорештского райисполкома Михаил Руссу, бывший народный депутат СССР, кавалер ордена Ленина Александр Жданов, основатель Единецкой парторганизации Василий Гончар и лидер негласной депутатской группы Дмитрий Прижмиряну. К ним присоединился и легендарный молдавский учёный — бывший министр культуры МССР, основатель Аллеи классиков в столице Артём Маркович Лазарев. Итого пять депутатов — завидная по тем временам парламентская трибуна.

 

Важно понимать, в каких условиях ПКРМ создала свою собственную группу. В 1995 году правящая Аграрно-демократическая партия теряет большинство в парламенте — её покинули десять депутатов, ориентированных на тогдашнего президента Мирчу Снегура. Для сохранения власти формируется левоцентристская коалиция с блоком «Единство». ПКРМ спустя год после выборов (на которых, к слову, ни Воронин, ни другие кишинёвские лидеры проходных мест в списке не получили — какая ещё партия согласилась бы на такое?) получила возможность войти во власть и получить доступ к определённым ресурсам. Но коммунисты предпочитают остаться в оппозиции. Они действовали вместе с социалистами, интернационалистами и левым крылом аграриев по общим «идеологическим» вопросам — таким как название языка в Конституции или предоставление Гагаузии особого правового статуса. Но не могли смириться ни с экономической политикой правительства аграриев, продолжившего «начинания» прошлых премьеров Друка и Муравского, ни с новым административным законодательством, сделавшим регионы зависимыми от «центра».

 

В таких условиях Партия коммунистов подошла ко всеобщим местным выборам 1995 года. Лишённая влияния на информационное пространство. Гонимая административно — даже несмотря на статус парламентской партии. И с наличием крепких конкурентов на левом фланге, уже успевших серьёзно о себе заявить.

И тем не менее «полуподпольщики» из ПКРМ становятся на тех выборах третьими, уступив только правящей Аграрно-демократической партии и объединённым (сразу девять партий!) в Альянс демократических сил правым. По спискам ПКРМ избраны 43 примара населённых пунктов, 848 местных советников, районных и муниципальных — 206. Блок из находившихся у власти левых сил по всем трём категориям отстал от оппозиционной ПКРМ в три раза. В чём тут секрет?

 

Прежде всего, Партия коммунистов хотя и стала только третьей заметной левой партией в новейшей молдавской истории, была первой из них, которая поставила перед собой задачу представлять население всей страны. Если в первой учредительной конференции принимали участие представители примерно половины районов, то к 1995 году действительно сильные и заметные организации были созданы в трёх четвертях районов республики, а ещё год спустя вопрос «полного покрытия» был решён окончательно. Пока другие левые партии ограничивались столицей и районными центрами с преобладанием национальных меньшинств, коммунисты шли в правые районы, шли в сёла. Достаточно посмотреть, в каких именно районах представители ПКРМ тогда вошли во власть. Вице-председателем райисполкома тогда, к примеру, стал коммунист Пётр Порческу в Страшенах. Входят коммунисты в районное руководство в Ниспоренах, Хынчештах, Дрокии — одним словом, в тех районах, которые в ту пору считались «вотчиной Народного фронта». Там, где ни о каком «ностальгическом голосовании за Серп и молот» даже речи не могло идти.

 

Второй аспект — упорство. Движение вперёд «вопреки всему» заставило научиться побеждать там, где другие опускали руки. Достаточно вспомнить пример известного окницкого коммуниста Олега Манторова: будучи секретарём партийной организации в коммуне Каларашовка, он отказался признавать запрет Компартии. Первичка продолжила работу вплоть до восстановления ПКРМ, а Манторов неизменно, раз за разом, переизбирался на пост примара коммуны. После очередной победы в 1999 году в ночь выборов он попал в больницу с тяжёлым огнестрельным ранением. Тогда про него и были сказаны главным редактором газеты «Коммунист» Евгением Ткачуком слова: «Манторова легче убить, чем сломить». Впрочем, опытного коммуниста и убить оказалось непросто — позднее он восемь лет представлял своих избирателей в парламенте и до сегодняшнего дня входит в руководство партийной комиссии при ЦК ПКРМ.

 

Схожие примеры — коммунист Василий Гельбур (ныне старейший член ЦК ПКРМ), также не признавший запрета КПМ и руководивший первичкой в селе Кырнацены района Каушень, и страшенский ветеран партии Александр Комисаренко, отстоявший в родном городе памятник Ленину (рассказывали, что похитившие памятник сторонники правых были им так «сагитированы», что не только вернули его на место, но и лично охраняли). Такими примерами являются и люди, стоявшие у истоков возрождённых районных организаций ПКРМ в Кишинёве — Антон Мирон, в Комрате — Иван Кыльчик, в Рышканах — Иван Власков, в Унгенах — Валерий Калмацуй, в Бричанах — Валентин Драган, в Кагуле — Валентина Гросул, в Чадыр-Лунге — Василий Карафизи, в Бельцах — Владимир Семенцул, в Леово — Антонина Балдович, в Единцах — Мартын Левицкий, в Бессарабке — Фёдор Шупак, в Шолданештах — Джумбери Тодуа и многие другие.

 

 

Но, разумеется, будущие успехи ПКРМ стали бы невозможны, если бы эта партия не продемонстрировала наличия лидера, действительно способного объединить страну. Такая возможность была получена в 1996 году на всенародных президентских выборах. Они-то, по сути, и решили, кто будет представлять молдавского избирателя в дальнейшем. Другие левые партии тогда допустили фатальную ошибку — испугались выдвигать единого кандидата от всего левого фланга, вместо чего выбирали между действующими первыми лицами — премьером Сангели и спикером парламента Лучинским. Все они пережили раскол, поражение и — скоро или позже — политическую смерть. ПКРМ рискнула и выиграла — её кандидат занял третью строчку, и именно участие в выборах коммунистов решило исход второго тура: было не допущено переизбрание окончательно «сдрейфовавшего» в сторону унионизма президента Снегура.

 

Главное качество Воронина — он не отступал. Его знали как главу МВД, который в 1989 году в сложнейшей ситуации не отдал приказа открыть огонь и в перспективе утопить Молдову в крови ещё более ужасных социальных потрясений. После президентских выборов он в течение двух лет становится подлинным национальным лидером. Сначала вокруг его фигуры и его партии объединяются все неравнодушные левые — те, которые рассчитывали на объединение сил, а потому несогласные с пассивной позицией своих тогдашних партийных руководителей. К 1998 году депутатская группа ПКРМ увеличилась с пяти человек до одиннадцати, а были ещё и районные лидеры. Выборы того года и вовсе приносят ПКРМ первое место, 40 мандатов в парламенте.

 

Первый антикоммунистический альянс был создан именно тогда. Правые и центристы объединились именно из страха перед растущим влиянием к Партии коммунистов и доверием к её лидеру Владимиру Воронину. Переход от районов к уездам, провёрнутый властью всего за год был не только выполнением желания западных кураторов, но и попыткой не допустить оппозицию к власти и на региональном уровне. Но снова правых ждал холодный душ. Коммунисты, вопреки былым разногласиям сформировавшие блок с внепарламентскими аграриями и социалистами, заняли уверенное первое место на местных выборах 1999 года, получив до трети мандатов примаров, местных и уездных советников. Ставка на людей снова принесла плоды. Более того, сами представители правых и центристских партий стремились работать на местах именно с коммунистами, командам которых не могли отказать в профессионализме и знании ситуации.

 

Вопреки отмашкам из Кишинёва, представители объединённого оппозиционного блока становятся председателями уездов Единец, Сороки, Унгень и Кахул. Вице-председатели от него избраны в уездах Орхей, Лэпушна и Тигина. В уезде Кишинэу, самом крупном, первым вице-председателем стал один из самых уважаемых коммунистов республики, бывший идеолог ЦК Антон Семёнович Мирон. Впоследствии он в течение девяти лет проработает депутатом парламента, в том числе и в качестве главы постоянной комиссии по местной администрации и развитию регионов — как раз во время новой реформы, когда ПКРМ вернёт стране районы вместо нелюбимых жудецев.

 

О победе Партии коммунистов в 2001 году написано уже много, нет смысла напоминать детали. Достаточно лишь одного штриха — ПКРМ шла под лозунгом «Воронин — президент! Коммунисты — в парламенте!». Авторитет лидера сделал своё дело — за ПКРМ проголосовали более 50 процентов избирателей. Ни один президент в истории страны более не мог похвастаться такой истинно всенародной поддержкой. Равно как и уровнем доверия к институту президентства, перешагнувшим при Воронине даже рубеж в две трети избирателей. Нынешний уровень этого показателя немногим больше десяти процентов. Заставляет ностальгировать по «времени, когда у страны действительно был президент».

 

 

Восемь лет пребывания у власти Партии коммунистов тоже уже достаточно изучены и рассмотрены. Его характеризуют элементарные цифры. Государственный бюджет вырос в четыре раза только за первые четыре года. За тот же период в пять раз вырос бюджет социального страхования, а соотношение внешнего долга страны и ВВП сократилось вдвое.

 

В 2001 году средний располагаемый доход на душу населения по стране составлял 241 лей, а восемь лет спустя — 1100, причём покрывала эта сумма 83 процента прожиточного минимума, а не 50, как накануне прихода ПКРМ к власти. За восемь лет были газифицированы 670 населённых пунктов — в десять раз больше, чем за предыдущее десятилетие, и ровно на 670 больше, чем ноль, газифицированный новой властью. Центры здоровья были восстановлены во всех районах, а зарплата работников здравоохранения только за «трёхлетку» с 2005 по 2008 год выросла вдвое. Размер пенсий увеличился в восемь раз, и, начиная с 2001 года, пожилые люди не знали больше задержек. Новый Кодекс о науке был принят в 2004 году, и в последующие пять лет уровень инвестиций в отрасль вырос в четыре раза.

 

И к слову, всё это происходило в условиях вполне демократических. У власти была одна партия, но в кабинете министров находились представители как парламентской, так и внепарламентской оппозиции. И это не шутка, хотя сейчас, глядя на жёсткий восстановленный алгоритм, и кажется фантастикой. Что уж там говорить про Счётную палату и Центральную избирательную комиссию, в которых большинство отдавалось оппозиции априори.

 

Насколько ПКРМ у власти отличалась от своих конкурентов справа, настолько она отличается от них и в оппозиции. Коммунистов ругают (известно кто) за отсутствие «конструктива», понимая под ним обыкновенную продажность. Коммунисты, и бойкотируя парламент, продолжали работать в комиссиях, разрабатывать законопроекты. Их оппоненты, находясь в оппозиции, совмещали «протест» с банальным бездельем. Коммунисты, критикуя власть, всегда выступали с конкретными предложениями. Правые после апрельских выборов 2009 года отказались выдвигать своих представителей в парламентские комиссии просто из-за того, что им не понравились результаты выборов, — очень, вашу дивизию, конструктивно! И конечно, коммунисты отобрали за эти четыре года у правых прерогативу собирать многотысячные акции протеста. Теперь правящие партии не могут вывести на улицы и сотен «сторонников евроинтеграции». В то время как протест ПКРМ и гражданского общества — будто ещё одна издёвка над властью именно за счёт своей цивилизованности. Достаточно вспомнить марши ПКРМ по Центру, после которых и пустой бутылки из-под воды на площади не остаётся, и «мирные акции» 7 апреля 2009 года. И ставка на настоящих людей, на команды снова делает своё дело. Пока другие партии давят на местных функционеров. А зачастую просто их перекупают, ПКРМ продолжает побеждать — как сделала это в большинстве городов на последних местных выборах. Такого результата не показывала ни одна партия, потерявшая власть в парламенте.

 

В принципе, всё это — и принципы, по которым ПКРМ строилась и по которым действовала во власти и в оппозиции, — лучше всего отвечает на вопрос, почему эта партия — единственная из всех, которая смогла подойти к 20-летнему юбилею в ранге ведущей политической силы, за которую готовы отдать голоса 60 процентов определившихся избирателей, в то время как другие партии улетали в небытие сразу же после потери власти, а чаще — и до оной. Это единственная в стране партия, а не пресловутый «политический проект».