 Демократическое большинство в Народном собрании Гагаузии обеспечило принятие очередной скандальной инициативы, которую тут же раскритиковало высшее руководство самой же Демократической партии. Как понимать действия ДПМ, раз за разом осуждающей собственных коллег? Попытка найти в сложившейся ситуации логику раскрывает нелицеприятные стороны нашей политической действительности.
Не в скандале дело
В Гагаузии официально запретили называть государственный язык Республики Молдова румынским. Более того, депутаты Народного собрания автономии, принявшие такой законопроект, пошли дальше и переименовали школьные предметы «румынский язык и литература» и «история румын» в, соответственно, «молдавский язык и литература» и «историю Молдовы».
Решение НСГ предсказуемо спровоцировало в молдавском обществе дискуссии о «правильном» названии языка, о том, какую историю должны изучать наши дети и все остальные вопросы нашей идентичности, которые активно ведутся уже четверть века и, похоже, ещё долго будут волновать сознание граждан Молдовы. Но если отвлечься от социально-исторического измерения этой темы и взглянуть на неё с позиции политической практики, то в действиях гагаузских законодателей приковывает к себе внимание вовсе не популизм или, если угодно, скандальность, а противоречивость их действий с политикой партии, которую они в большинстве своём представляют.
Политическая шизофрения
Оговоримся, что речь идёт в первую очередь о фракции Демократической партии, которая составляет в НСГ мажоритарную группу. Именно от представителей этой политической силы происходило большинство громких инициатив последнего времени, - от «запретов» румынского до обсуждения возможного выхода Гагаузии из состава Молдовы. Несмотря на то, что главный производитель информационных поводов депутат Иван Бургуджи заявил 4 октября о своём выходе из фракции ДПМ, мы не можем не принимать во внимание его деятельность, которую он осуществлял ещё будучи членом команды демократов. Также мы не можем игнорировать и его коллег по фракции в НСГ, которые единодушно поддерживали его законопроекты.
Своей «оригинальной» позицией отличались не только депутаты, но и в целом представители гагаузской территориальной организации ДПМ. К примеру, в июле этого года в Комрате прошли общественные слушания (организатором выступила комиссия НСГ во главе с Бургуджи), на которых обсуждалась перспектива выхода Гагаузии из состава Молдовы. Один из лидеров местных демократов, мэр Чадыр-Лунги Георгий Орманжи вполне открыто заявил, что является сторонником идеи полной независимости Гагаузии.
Все эти идеи, напомним, принадлежат не маргинальным гагаузским деятелям, а официальным представителям местных властей, которые представляют в регионе одну из правящих в Молдове партий. Многие из них входят в руководящие органы Демпартии. Тот же поборник независимой Гагаузии Орманжи входит в Национальный совет ДПМ.
Мы привыкли, что партийные организации на местах не всегда придерживаются «генеральной линии» партии. За последние несколько лет мы были свидетелями массы примеров, когда районные советники от разных партий создавали самые причудливые по своему составу коалиции, абсолютно несовпадающие и даже противоречащие с официальным разделением на «своих и чужих» в парламенте страны. Но в случае с Гагаузией мы видим противоречие совершено иного порядка. Здесь в основе лежат идеи, затрагивающие суверенитет и целостность страны, её стратегический курс развития. Часто гагаузские демократы выступают с такими инициативами, которые вынуждают партийное руководство прерывать молчание. После того же «запрета» румынского языка от критического комментария не удержался вице-председатель ДПМ Игорь Корман. По его мнению, «некоторые уже думают о выборах следующего года и мутят воду такими инициативами». С критикой выступил и депутат парламента РМ от Демпартии, выходец из Комрата Александр Стояногло, назвавший решение своих гагаузских коллег по партии «нонсенсом».
Всё это можно принять за политическую шизофрению или, по крайней мере, за анархию. Согласитесь, странно наблюдать, как руководство партии обвиняет своих же коллег в предвыборных действиях. На районном уровне партийные организации всегда допускают в своей работе некоторую степень самодеятельности, несогласованной с центральным офисом. Но не может в одной партии быть двух взаимоисключающих мнений относительно будущего государства. Тем не менее, в сложившейся ситуации есть своя логика.
Политический брак по расчёту
В эти дни, когда две части молдавского общества убеждают друг друга, как правильно называть государственный язык, исполняется первая годовщина объединения Демократической партии с организацией «Новая Гагаузия», которую возглавляет мэр Комрата Николай Дудогло. С первых дней этого союза было ясно, что мы являемся свидетелями политического брака по расчёту. Каждая сторона пошла на союз, преследуя свои рациональные интересы. Лидер «новогагаузов» заручился административной и иной поддержкой влиятельной национальной партии на башканских выборах 2014 года. Демпартия в свою очередь получила в свой актив популярного в Комрате политика и разветвленную сеть первичных партийных организаций, значительно повысив число своих членов.
Кроме того ДПМ получила в Гагаузии, до сих пор закрытой для большинства молдавских партий, своего рода плацдарм для распространения своего влияния. И первым примером в этом смысле стал приход к власти в местном законодательном собрании. Не получив на выборах в НСГ ни одного мандата, ДПМ в результате стала обладателем депутатского большинства. Хотя эта технология прихода к власти мало для кого в Гагаузии является загадкой, сами демократы опровергают любые намёки на, скажем так, беспринципность методов. Депутат Стояногло в эфире гагаузского телевидения как-то сказал, что руководству Демпартии удалось сформировать лояльное себе большинство в НСГ лишь силой аргументов. У других партий, по-видимому, аргументов оказалось меньше.
Постепенно эйфория политических побед демократов стала отягощаться грузом издержек. Неизвестно, принимали ли в расчёт стороны, что идя на союз с новыми партнёрами, они взваливают на свои плечи и груз ответственности за действия своих союзников, но со временем эта проблема серьёзно сказалась на имидже как ДПМ, так и «Новой Гагаузии». Команда Николая Дудогло, став демократами, вынуждена была отвечать перед своим избирателем за непопулярную в крае проевропейскую ориентацию ДПМ. В свою очередь центральному руководству политформирования пришлось находить логичное и приемлемое для своих сторонников объяснение бурной деятельности гагаузских коллег. Думается, что для обеих сторон такая демократия обошлась очень дорого.
Гагаузский опыт для Молдовы
Как бы там ни было, сам по себе сценарий прихода к власти по системе одномандатных округов, опробованный в Гагаузии, нельзя не признать успешным. Вполне вероятно, что этот механизм будет взят на вооружение молдавскими партиями на очередных парламентских выборах. Для восстановления отмененного закона о переходе на смешанную избирательную систему достаточно одного запроса в КС. Симптоматично, что после весеннего обострения отношений демократы всё чаще стали находить общий язык со своими главными партнёрами и, одновременно, оппонентами по правящей коалиции либерал-демократами. Глядишь - и формирование нового состава парламента станет соревнованием силы и количества «аргументов» этих двух партий.
Есть весомые основания полагать, что союз ДПМ с её гагаузскими партнёрами был противоестественен. Но это утверждение верно лишь с точки зрения идеализированной политики. Может быть, мы оцениваем реальность неуместными критериями? Может быть, в нашу эпоху нет смысла искать в действиях политиков идеологическую мотивацию, какие-то ценности или принципы? Может, стоит оценивать всех политических игроков исключительно с точки зрения принадлежности к олигархическим кланам? Может быть, именно такова наша «постполитика», при которой демократия – это уже не власть граждан, а кривая декорация, определяемая расчётом финансовых элит? Думается, что следующие парламентские выборы должны развеять все иллюзии на этот счёт.
Вячеслав Крачун, IPN |
