Ситуация, складывающаяся сегодня в Гагаузии, в очередной раз вынуждает нас убедиться в бесперспективности поиска для Приднестровья какого-либо статуса в рамках «территориально-целостной» Молдовы.  

В Республике Молдова (государстве, возникшем 27 августа 1991 года, и в которое никогда не входило Приднестровье) далеко не все регионы с воодушевлением воспринимают идею евроинтеграции страны. Целый ряд регионов Молдовы отрицательно оценивают это направление и отдают предпочтение евразийскому вектору развития. Одним из таких регионов является Гагаузская автономия. По словам Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Республике Молдова Фарита Мухаметшина, именно этому региону Россия намерена уделить самое пристальное внимание в наступившем году.

Несмотря на то, что в Молдове примерно равное количество сторонников европейской и евразийской интеграции, власти страны стремительно и упорно вталкивают Молдову в европейский предбанник. На саммите «Восточного партнёрства» в Вильнюсе Молдова парафировала соглашение об ассоциации с Евросоюзом из более 900 страниц, содержание которых, как выясняется, никто толком не осилил. В ответ Народное собрание Гагаузии инициировало проведение на территории автономии консультативного референдума на тему отношения населения региона к тому или иному геополитическому вектору страны.

Ни о каком повышении статуса автономии вопрос референдума не стоит. Консультативный референдум не влечёт за собой никаких юридических последствий. Его цель – исключительно донесение до властей предержащих мнения народа по тем или иным вопросам. Руководство Молдовы ничем не рисковало бы, даже согласившись на этот референдум. При желании власти страны могли бы провести бессчётное число таких же плебисцитов в других уголках страны, где большинство населения выступает за евроинтеграцию. Крохотная Гагаузия, чьё население составляет 4,5% от населения страны, не в силах оказывать какое-либо существенное влияние на внешнеполитический курс Молдовы.    

Однако даже такой ни к чему не обязывающий опрос населения был расценен Молдовой как угроза. Сначала Комратский районный суд объявил проведение консультативного референдума в Гагаузии незаконным. А затем генеральная прокуратура Республики Молдова и вовсе возбудила уголовное дело против инициаторов референдума по обвинению в самоуправстве. Тем не менее, даже несмотря на прозвучавшие угрозы, представители абсолютно всех политических сил Гагаузии, включая группы Михаила Формузала и Николая Дудогло, а также Партии коммунистов, решительно настроены на проведение референдума в автономии.

Старые грабли Кишинёва

Власти Молдовы допускают те же самые ошибки, которые допустили и в отношении Приднестровья. Далеко не сразу приднестровцы заявили о намерении строить собственное независимое государство. До августа 1989 года никто в Приднестровье не мыслил себя отдельно от единой Советской Молдавии и не помышлял даже о создании автономии. Толчок к таким настроениям создало принятие Верховным советом Молдавской ССР дискриминационного закона «О функционировании языков на территории Молдавской ССР» 31 августа 1989 года.

Жители Приднестровья были согласны признать первоначальную редакцию закона о языках от 30 марта 1989 года, предусматривавшего единственный государственный язык – молдавский, но при этом русскому языку предоставлялось право языка межнационального общения на территории Молдавской ССР. Даже после того, как стало известно, что к принятию готовится новый, дискриминационный вариант законопроекта, а в Молдавии началась общереспубликанская забастовка, приднестровцы в своих воззваниях апеллировали к органам власти и общественному мнению всей Молдавии. Бастующие приднестровские предприятия не требовали отдельной республики – они лишь требовали справедливого языкового законодательства на территории Молдавской ССР.

Когда власти отказались выполнить требования бастовавших, приднестровские города выступили с инициативой проведения референдумов о создании Приднестровской АССР в составе Молдавской ССР. Ни о каком выходе из состава единой республики речи не шло! В Рыбнице, Тирасполе, Бендерах, в левобережных районах прошли всенародные референдумы, явка на которых превысила 80-90%. Подавляющее большинство участников этих референдумов проголосовали за Приднестровскую автономию. Тем не менее, молдавские власти объявили эти референдумы незаконными.      

Даже после этого приднестровцы некоторое время продолжали жить в правовых рамках единой республики. Они приняли участие в выборах в Верховный совет Молдавской ССР, создали, вместе с рядом правобережных депутатов, фракцию «Советская Молдавия», и продолжали участвовать в заседаниях молдавского парламента. Ровно до того момента, пока их, при попустительстве милиции, не избила у стен парламента пьяная толпа националистов, и пока против них, депутатов от Левобережья, не начали открывать уголовные дела. А последним аргументом в необходимости для Приднестровья строить отдельное от Молдовы государство стало упразднение Верховным советом ССР Молдова собственной республики 28 июня 1990 года. И уже 2 сентября того же года провозглашается Приднестровская Молдавская ССР в составе Советского Союза, не входящая в состав Молдовы.  

Дежа вю по-гагаузски

Точно так же, вплоть до мельчайших подробностей, действуют власти Молдовы по отношению к Гагаузской автономии. Вспомним, что Гагаузская АССР была провозглашена почти на год раньше Приднестровья – 12 ноября 1989 года, а 19 августа 1990 года было объявлено о выходе Республики Гагаузия из состава Молдовы. Организованный Мирчей Друком «Поход на Гагаузию» бесславно провалился. В течение 4 лет Гагаузия существовала как де-факто независимое государство. Были созданы органы государственной власти (Президент, Верховный совет, правительство, суд, армия). Единственное отличие от Приднестровья – в Гагаузии не было введено собственной валюты.

Ситуация радикально изменилась в 1994 году, когда на парламентских выборах унионистские силы потерпели сокрушительное поражение, а к власти пришла центристская Аграрно-демократическая партия Молдовы. В июле 1994 года была принята новая Конституция Республики Молдова, в которой государственным языком был провозглашён молдавский, а не румынский язык, как в Декларации о независимости Молдовы от 1991 года. Была создана основа для консенсуса по гагаузской проблеме, на основании которого было подписано соглашение между Кишинёвом и Комратом об интеграции Гагаузии в состав Молдовы на правах автономии.

На протяжении 19 лет отношения между центральными властями и Гагаузской автономией переживали разные ситуации. Но никогда они не были столь напряжёнными, как сегодня, когда Конституционный суд Молдовы провозгласил Декларацию о независимости приоритетной по отношению к Конституции страны и тем самым отменил в одностороннем порядке консенсус 1994 года.

Сегодня в Гагаузии всё чаще задаются вопросом – а правильно ли они поступили, поверив 20 лет назад в то, что отныне у власти в Кишинёве всегда будут адекватные силы, и возврата к концу 80-х больше не будет? Стоило ли связывать себя консенсусом 1994 года без гарантий от возможной смены власти и соответственно политического курса руководства Молдовы? И с каждым новым днём, с каждым новым выступлением президента Николая Тимофти и других представителей правящей группировки эти вопросы в Комрате задают всё чаще. Тем более в 1994 году пессимисты именно об этом предупреждали романтиков новой полиэтнической Молдовы…

***

Из всего вышесказанного понятен ответ на главный вопрос – какой вывод из нынешнего гагаузского противостояния может извлечь для себя Приднестровье. Ответ один – даже при самом лучшем и лояльном России режиме в Кишинёве ни один из вариантов урегулирования нельзя принимать. Потому что никто не может гарантировать от повторения событий ноября 2003 года или апреля 2009 года. Никто не может гарантировать, что кишинёвские власти не отправят любой договор с Приднестровьем в корзину на следующий же день или спустя несколько лет, как они проделали это с Московским Меморандумом 1997 года.

Приднестровье извлекло достаточно уроков из более чем двадцатилетней истории выстраивания отношений с Кишинёвом. И вряд ли Приднестровье когда-либо даст ещё хоть одну возможность себя обмануть.