Суть социализма заключалась не в новых формах собственности. Это потом все придумали сталинские идеологи. А в том, что социализм – это ничто иное, как капитализм, ограниченный новым передовым типом культуры – управленческой, гуманистической, хозяйственной, промышленной, политической ...

Уважаемые друзья,

Я позволю себе продолжить тему кризиса, которая активно обсуждалась вчера. Для того, чтобы это мое выступление не воспринималось шагом назад – во вчерашний день - в работе нашего Университета, я постараюсь в своем выступление объединить сразу же несколько тем, включая те, которые предусмотрены на сегодня, и на завтра.

Начну я вот с чего. В годы моей студенческой юности, на историческом факультете был весьма популярен один анекдот. Исторический, естественно.

Итак, Древний Рим, IV век нашей эры, известный, страшный кризис римской империи, по мостовой вечного города идет демонстрация (возможно с красными флагами и транспарантами). На транспарантах написано: «Да здравствует феодализм – светлое будущее римских рабов».

Это саркастическое вступление сделано мною по нескольким причинам. В первую очередь, мы – левые (политики, социологи, экономисты) - в последние два года глобального кризиса слишком уж самоуверенно демонстрировали свой идейно-теоретический реванш. Мы радостно перепечатывали в своих изданиях статьи о том, как вновь на западе и востоке Европы, в обеих Америках становится популярен Карл Маркс, как вновь растут тиражи «Капитала». Нас умиляли признания правых теоретиков либерализма о том, что де марксизм оказался верен в своей системной критике глобального капитализма. Мы с придыханием отслеживали отдельные реплики и откровения вождей национальных либеральных экономик – от Обамы до Саркози – о том, что государство должно вновь вернуться в экономику. В языке экономических предсказаний и популярных новостей начали исчезать слова про «фьючерсы», «дериваты», «опционы», а вместо них зазвучали понятия и категории из словарного запаса Кондратьева и Эммануила Валлертсайна. А то, что последние книги Антонио Негри, Майкла Хардта и Бориса Гройса стали бестселлерами в западном мире, как бы даже свидетельствовало о том, что левая мысль, пусть даже не вполне марксистская, конкурентоспособна, как никогда.

Но будем честны! Весь этот интеллектуальный реванш был возможен только в силу исходного догматизма и примитивности праволиберальных теоретиков. В отличие от нас, они никогда и не претендовали на ясную и законченную картину мира. Они никогда не пытались конкурировать с научным марксизмом, структурным марксизмом, неомарксизмом с их анализом огромных пластов человеческой истории, целых эпох, циклов, ритмов развития цивилизаций, культур, империй и государств. Прогнозы либеральных теоретиков всегда ограничивались самыми узкими интервалами времени и отражали общий потребительский стиль эпохи – не оглядываться назад, не думать о будущем, жить, в буквальном смысле, одним днем. И, желательно, – в Берне!

Ну а каков же наш вклад в этот свалившийся на нашу голову идейный приоритет? А, если быть точнее, то, каково наше понимание того, чем закончится этот кризис? Во что превратится посткризисное общество? В какие формы оно трансформируется?

Кроме банальных констатаций типа того, что – это кризис всей капиталистической системы, что это кризис равный по последствиям великой депрессии, кризису конца XIX века, кризису 1879 или 1848 года – мы пока ничего не произнесли. Я не хочу быть излишне категоричным, но напомню: весь смысл наших идейных исканий заключен не только и не столько в этих наукоподобных выводах. Смысл в действительном прогнозе, в умении увидеть ростки нового в ветхом и затхлом болоте вчерашнего дня, увидеть борьбу старого и нарождающегося. Зададим себе вопрос: выглядит ли переживаемый миром кризис именно таким образом? Где то новое, прогрессивное, перспективное, что объективно вырастает из нынешней миросистемы? Что уже объективно присутствует в ней и не может существовать иначе, как не взорвав эту систему, этот панцирь, эту удушающую скорлупу «общества всеобщего потребления» или «ипотечной наркомании»?

И если мы сегодня грозим кулачком и повторяем расхожую фразу о том, что «Вы еще вспомните старину Маркса», то самое время действительно его вспомнить. Для тех, кто глубоко интересуется марксизмом, особенно ранним Марксом не будет большим удивлением одна яркая антикоммунистическая цитата. Приведу ее целиком: «Мы твёрдо убеждены, что по-настоящему опасны не практические опыты, а теоретическое обоснование коммунистических идей; ведь на практические опыты, если они будут массовыми, могут ответить пушками, как только они станут опасными; идеи же, которые овладевают нашей мыслью, подчиняют себе наши убеждения и к которым разум приковывает нашу совесть, — это узы, из которых нельзя вырваться, не разорвав своего сердца, это демоны, которых человек может победить, лишь подчинившись им» (Карл Маркс, 1842 год).

Я привел эту цитату не для того, чтобы позабавить некоторых из нас. – Дело в другом. Анализ тогдашней системы отношений привел Маркса к предсказанию системы отношений принципиально-новой, которая объективно, помимо чьей бы то ни было воли, вырастала из тогдашнего капитализма. И это открытие, судя по всему, очень не по душе пришлось самому первооткрывателю. Оно было своего рода дурным пророчеством, негативным прогнозом для любителя дорогих сигар и рейнского вина. Ему не понравился этот самый коммунизм, этот новый порядок. И исключительная теоретическая смелость заставили Маркса принять это пророчество, как вызов, как способность увидеть место для коллективного социального творения новой вехи в развитии, новой ступени в человеческой истории. И проклятый, опасный, агрессивный пролетариат через каких-то пять лет превращается в трудах Маркса из персонажа достойного нынешних американских триллеров в класс, несущий перспективу освобождения. Но только в том единственном случае, если этот класс овладевал соответствующим сознанием, осознанием своей миссии, если он, преодолев национальные границы и национальную ограниченность, способен был вступить за свое освобождение, руководствуясь научной теорией и соответствующей наднациональной партией - Интернационалом.

Вот он – достойный пример анализа тогдашнего приближающегося первого кризиса европейского капитализма. И когда кризис разродился, то во всей Европе вспыхнула единая общеевропейская пролетарская революция 1848 года, впервые – от Парижа до Праги, от Берлина до Варшавы, от Ломбардии до Клужа - взметнувшая в небо наше красное знамя. Можно сколько угодно спорить о том, насколько применимы именно эти конкретно-исторические виды прогнозов для сегодняшнего дня. Смысл этого примера в принципах анализа, в умении увидеть за кризисом не просто катастрофу, а исход, разрешение конфликта, глобальную историческую перспективу, не смену одного типа угнетения другим, а освобождение.

Приведу еще один парадоксальный пример из истории системных кризисов, правда, совершенно иной эпохи. Несколько цитат: «…машины эти, видимо, «советские», т. е. очень плохие… вся организация такая же неслыханно позорная, развал и безрукость полнейшие…», книга издана «с тем бесстыдным истинно советским неряшеством, за которое надо сажать в тюрьму», «Обычные советские растяпы и разгильдяи», «Новые учреждения при наших гнусных нравах (с претензией на «истинный коммунизм») неминуемо выродятся в бюрократическое тупоумие», «коммунистические дурачки», «коммунистические куклы», «коммунистическая сволочь», «Верх позора и безобразия: партия у власти защищает «своих» мерзавцев!!!» Все эти антисоветские высказывания принадлежат Владимиру Ульянову-Ленину. И написаны они были в тот самый период, когда происходило разрешение кризиса иного типа – первого, скажем так, социалистического кризиса, во времена перехода от называемого военного коммунизма к новой экономической политике. Ленин сумел увидеть ростки будущего в процессах, которые нещадно травились в период гражданской войны и тотального господства вульгарного коммунизма 1918-1920гг. И если говорить о том, какого рода были эти ростки будущего, социалистического будущего, то речь идет не только и не столько о кооперации, о строгих материально-хозяйственных категориях, а о новом типе культуры, о культуре вообще. Я недавно проанализировал частоту употребления этого слова в работах Ленина. И скажу вам, что все поздние его работы в буквальном смысле слова изобилуют этой несколько непривычной категорией. Непривычной для тогдашней марксистской социологии, для самого Ленина, с его утрированно-классовым подходом.

И если мы сравним несравнимое – Маркса и Ленина, то практический и теоретический опыт последнего заключался в том, что суть социализма заключалась не в новых формах собственности. Это потом все придумали сталинские идеологи. А в том, что социализм – это ничто иное, как капитализм, ограниченный новым передовым типом культуры – управленческой, гуманистической, хозяйственной, промышленной, политической (последняя воплощалась в совершенно-новых государственных институтах – власти Советов). Именно поэтому в практическом плане суть ленинской, почти антимарксисткой революции в отсталой, добуржуазной России заключалась в том, чтобы строить и государственный, и частно-хозяйственный капитализм, удерживаемый в узде известных культурно-политических ограничений, запретов, канонов, среди которых известный набор ценностей - солидарности, интернационализма, права наций на самоопределение, антиимпериализма, культа научного знания, веры в позитивную человеческую природу, в плановую экономику.

Я вернусь к этому наблюдению через минуту. А пока отмечу, что в отличие от указанных канонических фигур, мы – левые в практическом и теоретическом плане ничего пока не извлекли из нынешнего кризиса. Если наше тщеславие и историческая амбиция заключается только в том, чтобы похоронить современный капитализм под звуки интернационала, то с этой миссией справятся и без нас. Причем сделают это все те же либеральные идеологи, с куда более богатым саундтреком в каком-нибудь супер дорогом караоке-баре.

Наша миссия иная. В современном кризисе мы должны видеть не только униженных и оскорбленных, не только и не столько хрестоматийных угнетателей. В этом жутком и драматическом конфликте нашей эпохи мы должны увидеть новых освободителей, тех, кто станет хозяином нового мира, тех, кто обеспечит его целостность и справедливость на новом этапе, кто способен будет спасти его от голода, межнациональных войн, болезней, термоядерных конфликтов, экологической катастрофы и самопожирающей системы либерального капитализма. Мы должны увидеть то, что не подчиняется логике потребительской пирамиды господства, но то, что стало ее безусловным детищем, ее массовым продуктом.

Это слово почти нащупал Ленин в 20-е годы. Его почти нашли провозвестники информационной революции, теоретики постиндустриального общества – Тоффлер и Белл. Они увидели то, что никогда не станет товаром, хотя именно эту вещь все время пытаются превратить в товар. Эта вещь, пользуясь классическим марксистским языком, имеет цену, но не имеет стоимости, ее можно вынести на аукцион, но она всегда будет отличаться качествами уникальности и универсальности одновременно. Это – современная культура и все ее носители. Вместо классовых ограничений в мире наступают времена ценностных ограничений, культурных ограничений, не увязываемых напрямую с социальным статусом, происхождением и типом занятости. Глобальная компьютерная сеть, СМИ уравняли миллиардера Сороса с мальчиком из заброшенной и голодной деревни в Танзании. И дело лишь состоит в том, чтобы на этом этапе суметь объединить культуры братства, солидарности, свободы, самопожертвования, просвещения в единый фронт борьбы за мир, в котором эти ценности, наконец, станут господствующей прагматикой.

Мы задаем себе вопрос: возможен ли левый тренд в современной политике, в условиях теперешнего кризиса? Суровая правда жизни заключается в том, что пока реализуется иной сценарий – сценарий самоуничтожения, сценарий «крушения еще недавно сытой и беспечной римской империи» и наступления новых темных веков очередного феодализма, который вряд ли окажется светлым будущем для рабов нынешнего праволиберального порядка. Кризис, кроме стихийных и героических выступлений в Греции и Испании, пока ознаменован правым, крайне правым трендом. Но именно эта угроза, эта альтернатива должна нас – коммунистов, европейских, латиноамериканских, азиатских левых, людей Культуры глубоко осознать свою миссию. Осознать и победить!

Спасибо за внимание.

Марк Ткачук

Выступление в рамках Летнего Университета ПЕЛ.