Их страшит сам факт перемещения политики из эфира подведомственных телеканалов в реальность, на улицы. Они столько времени и средств потратили на то, чтобы превратить политическую жизнь в телешоу, в контролируемый модератором и жестко хронометрированный процесс. Чтобы все — от навязывания «социально значимых» тем до выводов — было надлежащим образом сформулировано, препарировано и скормлено обществу для последующего пережевывания в курилках и троллейбусных остановках. NIТ с его редакционной политикой был для них проблемой, поскольку создавал «помехи» в эфире. За что, собственно, и поплатился. И вправду — неслыханная наглость призывать людей на улицы, на протесты. Люди должны сидеть на диванах, тупо уставившись в экраны, где очередной жабоподобный аналитик, прея от скопившегося в жировом слое антикоммунизма, рассказывает, что «воровство и свинство» в исполнении власти не только простительны, но и приветствуемы, поскольку альтернативны возврату ПКРМ к управлению государством. 

 

Стоит ли удивляться, что сама интенция коммунистов раскачать общество, заставить людей сбросить с себя отупляющий, сонный телевизионный морок вызвала у них зуд и раздражение. Ну а когда стало получаться, когда то тут, то там стали появляться протестующие под красными флагами, когда наконец стало ясно, что протесты будут нарастать, не ограничиваясь одним только Кишиневом, их поведение стало не вполне адекватным. Как себя правильно вести, когда политика происходит не в контролируемом виртуальном пространстве, а в объективной реальности, они не знают. Обычные политтехнологические приемчики не годятся, обставляться полицией, как уже бывало, — значит признать собственное бессилие общаться без дубинок со вверенным населением, да и вообще — такое время, что поди знай, не станет ли полицейская агрессия катализатором революционных процессов. Тем более с таким бездарным исполнителем, как Речан. Попытка продемонстрировать силу в случае с «дурлештским маньяком» и «дурлештским арсеналом» привела, скорее, к обратным результатам. Власть была высмеяна и выставлена на позор. 

 

Пытаясь нащупать линию поведения, которая позволит сбить протестную волну, делая это по наитию, методом слепого тыка, они лишь запутываются все больше и больше. И, как следствие, все откровеннее демонстрируют, что боятся. Для них многое внове. Оказывается, мало всего лишь проголосовать против включения в повестку дня очередной инициативы парламентской фракции ПКРМ. Мало, поскольку и оппозиционная фракция действует сегодня в условиях иной, революционной, логики, диктующей новый стиль поведения. Коалиция дважды провалила предложение оппозиции о слушаньях по воровству Banca de Economii и Кишиневского международного аэропорта. И тогда депутаты-коммунисты заблокировали центральную трибуну. И им вдруг стало ясно, что это вовсе не «шоу», как они любят говорить, меряя все по себе. И они сломались, продемонстрировав не только страх, но и слабость. Слушанья по Banca de Economii и аэропорту состоятся в ближайший четверг. Это и будет началом обещанного ПКРМ судебного процесса над властью. И вот уже Лянкэ, вызванный в качестве главного обвиняемого, отказывается приходить: мол, если бы меня пригласил парламент, а так — «всего лишь» одна фракция. Ну вообще-то, за слушанья проголосовали единогласно. А он как премьер не имеет права демонстрировать столь очевидно собственную трусость.

 

Одновременное блокирование протестующими шести международных трасс так и не нашло своего отражения в выпусках новостей каналов, принадлежащих властному олигархату. Об этом экстраординарном событии не сообщили ни плахотнюковские «Публика» и «Прайм», ни филатовский ТВ-7. Ни — разумеется — «общественный канал» Молдова-1. Чрезвычайно непрофессионально! Это не от страха? Может — от избытка храбрости? Они все еще наивно надеются, что вся политика в Молдове заключена в черный ящик телевизора. И если о событии не сообщить, значит, его как бы и не было. Но в нашей маленькой стране с развитыми коммуникациями люди узнают обо всем и без телевидения. А узнав, задаются вопросом — отчего же об этом не рассказали? И делают, пожалуй, тот же вывод — власть их боится. А сделав такой вывод, перестают бояться власти.