- Вы готовитесь к официальному визиту в Молдову, в Приднестровье. Какие вопросы вы намерены обсуждать?

- Да, сегодня вылетаю как раз в Кишинёв. Оттуда вечером уже перееду в Тирасполь. Сегодня встречаюсь и с премьером, господином Лянкэ, и с моим коллегой по межпрофкомиссии Россия-Молдавия. Поэтому переговоры у нас будут вестись, конечно, не только по вопросу торгово-экономических отношений. Молдова стоит на пороге принятия для себя важного решения. Насколько оно в интересах страны, я очень сильно сомневаюсь. Речь идёт о подготовке Вильнюсского саммита, где должно быть принято соглашение об ассоциации Молдовы, Украины с Европейским союзом. Вот если они ступят на эту дорожку, то надо понимать, что это не вступление в Европейский союз. Это предбанник. Где их могут мурыжить достаточно долго. Но при этом вить верёвки, обрезая те отношения, которые у них есть. Прежде всего – с российской Федерацией, с другими странами…

- Я вас перебью. Это означает, что Кишинёв выйдет из Таможенного союза с Россией, Беларусью и Казахстаном?

- Это означает только одно – что неминуемо многие отношения, которые есть на сегодняшний момент, будут пересматриваться. Для Молдовы это имеет ещё одно последствие. Молдавия, после 1992 года и кровопролитной гражданской войны, разделена на две части. Есть Приднестровская молдавская республика, непризнанная, но которой мы помогаем, там 500 тысяч жителей. Из них 170 тысяч граждан Российской Федерации, а остальные – соотечественники. Это и русские, украинцы, молдаване, но они воспринимают себя частью русского мира. С другой стороны, это Молдова – в которой тоже всё неоднородно. Там нельзя сказать, что население бежит в Европейский союз, так сказать, голосовать за слив под Румынию. В том мае, когда был День Победы, с нашей делегацией в Кишинёве мы оказались как раз в центре города, где проходил массовый митинг-концерт, посвящённый Дню Победы. Никогда эти унионисты, прорумынские силы, не могли бы собрать и одной десятой части того, что были на этом концерте. Я убедился в том, что и в самой Молдове огромное количество жителей выступает за союз с Россией. Поэтому, если в Кишинёве так называемое проевропейское правительство считает, что можно безоглядно, не советуясь с собственным народом, и тем более не советуясь с Приднестровьем, принимать решение об ассоциации с Европейским союзом и просто обрубать исторические отношения со своим восточным соседом – соседом, где весь рынок для молдавских продуктов, для всей молдавской продукции, для молдавской рабочей силы, в конце концов, - то они очень серьёзно ошибаются. И сегодня об этом хочу им сказать…

- Надеюсь, аргументы у вас сильные.

- Сильные.

- В прошлом году в тупик зашли переговоры по открытию российских консульств в Приднестровье. Кишинёв потребовал списать долги за газ и вывести наших военных. Как об это будете говорить?

- Я плохо понимаю, как можно вязать эти совершенно разные узлы. Вот смотрите. Я молдавским политикам говорю простую вещь: если вы считаете, что Приднестровье это часть вашей страны, тогда, поскольку там проживает большое количество наших граждан, там надо открывать консульство Российской Федерации, в Тирасполе. Не посольство, а консульское представительство посольства. Тем самым, мы с вами подтверждаем, что Россия не признаёт Приднестровье, открывает там консульство. Если же вы выступаете против консульства в Тирасполе, то тогда мы должны открывать там посольство. Но признавать, с вашей помощью, Приднестровье независимым государством. Или вы разберитесь в собственной голове. Вы определитесь сами для себя – Приднестровье это часть вашего единого государственного тела, или это отрезанный ломоть?

- Похоже, их долги за газ больше волнуют?

- Они с этим не могут разобраться. А мы не можем просто так смотреть на то, что у нас большое количество соотечественников и граждан без консульского обслуживания. 170 тысяч граждан с паспортами, с обновлением паспортов. Как мы будем с ними работать? И вообще – доколе великая страна, Россия, будет вести такого рода разговоры? Ну, будем вести, поскольку мы люди терпеливые. Но по факту мы уже создали консульскую группу, которая будет обеспечивать права граждан России в Приднестровье. Но эти временные схемы – это, всё-таки, несолидно, некрсаиво. И, если в Молдове хотя с нами взаимодействовать, то должны понимать, что, как большая страна, мы можем настаивать во взаимодействии с международным правом наши граждане уважались в полной мере и обеспечивались своим консульством.

- Ни о каком выводе российских военных из Приднестровья речи не идёт?

- Там миротворцы стоят, во-первых, которые часть миротворческой операции. И Россия не может с себя сбросить эти обязательства. И во-вторых там находится на станции Колбасна склад наших вооружений, которые мы вывезти не в силах ввиду его состояния, но мы его обязаны охранять. Ну давайте мы выведем оттуда наш контингент. Где это оружие завтра окажется? В кого оно будет стрелять? Кто об этом сейчас думает? Что за безответственные требования сейчас к России? Поэтому те, кто так ставит вопрос – это абсолютно безответственные политиканы. И им это надо прямо в глаза говорить. И я им это говорю – прямо в глаза.

- А в конце июня парламент Молдавии в первом чтении принял законопроект о ратификации военного соглашения между Кишинёвом и Бухарестом. Как вам кажется, как это повлияет на развитие международных событий?

- Я тот же самый могу задать вопрос. Что касается альянсов военных, то, если в Кишинёве, в молдавской политике, озабочены целостностью своей страны, они не могут принимать самостоятельно, без Приднестровья, такого рода решения. А военных – тем более альянсов с НАТО, с Румынией. Румыния – это не просто член НАТО, а страна, на территории которой уже закончено строительство американской базы противоракетной обороны. То есть, это один из НАТОвских комсомольцев очень гиперактивных. Поэтому любые военные альянсы Молдовы с Румынией безусловно будут крайне негативно сказываться на всякой перспективе реинтеграции молдавского государства. Не бывает, понимаете, таких вот серединных вещей. И они должны советоваться с Тираполем – нравится им это, или не нравится. Нам вот, например, много могло не нравиться, как могла быть устроена большая страна, но мы должны были всегда вести переговоры со всеми активными группами в нашей стране. Социальными, национальными, религиозными. Ради сохранения территориальной целостности. А чего ж в Кишинёве-то принимают решения в одном кабинете? Так не получится